Мечёва Ефросинья Николаевна

В Первую мировую войну Мечёва Е. Н. служила се­строй милосердия во 2-м подвижном лазарете Красного Кре­ста Московского купеческого и бирже­вого общества, затем вернулась в Москву. 24.2.1918 г. обвенчана с Сергеем Алексеевичем Мечевым. После иерейской хиротонии отца Сергия проживала с мужем и детьми в церков­ном доме на Маросейке. В 1930–1931 гг. после ареста и высылки отца Сергия ездила к нему с детьми в г. Кад­ников Вологодской обл.

«В 1904 или 1905 г. у Шафоростовых пропал какой-то родственник. Мама Евфросинии Николаевны решила обратиться за советом к старцу отцу Алексею Мечеву и взяла с собой дочь. Отец Алексей побеседовал с ними о род­ственнике, а потом положил руку на плечо девушки и сказал: "Ты моя будущая невест­ка". Девушка растерялась: она тогда училась в гимназии и о замужестве не помышляла. Шафоростовы решили, что батюшка просто пошутил. Но спустя годы сестра милосердия Евфросиния Николаевна Шафоростова по­знакомилась с Сергеем Алексеевичем Мече­вым, служившим медбратом в том же лазарете, и в 1918 г. стала его женой. Отец Алексей, вен­чавший их в храме на Маросейке, всегда очень любил и жалел свою невестку. По выражению дочери отца Сергия Елизаветы Сергеевны Мечевой, "у папы на первом месте была не семья, но мама относилась к этому спокойно". Все свои силы отец Сергий отдавал богослужению и Маросейской общине. Чтобы утешить Евфросинию Николаевну, он обещал: "Старушка, под старость мы с тобой поживем вместе". И она всегда это помнила. В октябре 1929 г. отца Сергия Мечева аресто­вали и, продержав месяц в Бутырской тюрьме, выслали в Северный край, в город Кадников. Евфросинии Николаевне пришлось устроить­ся на работу, поэтому навещать мужа она мог­ла только во время отпусков. В 1932 г. аресто­вали и ее, приговорив к высылке («минус 12») с прикреплением к Уральской области, но по ходатайству духовных чад отца Сергия через Красный Крест удалось добиться разреше­ния на высылку в Кадников. Таким образом они ненадолго воссоединились. В Москве под присмотром брата Евфросинии Николаевны оставались малолетние дети: Ирина, Алексей, Елизавета и Анна. Глеб Николаевич Шафоростов переехал к ним в перенаселенную ком­муналку, духовные чада отца Сергия старались помочь в быту. В Кадникове Евфросинии Николаевне довелось пережить второй арест отца Сергия. Чтобы облегчить тюремные тяготы мужа, она всегда молилась, чтобы ей было хуже, а отцу Сергию хоть немного полегче. Когда отца Сергия перевели на лесопилку близ Кубенского озера, матушка Евфросиния ходила туда пешком за 40 км, носила передачи. Через два месяца работы на лесопилке закончились, и заключенных отправили разгружать лес на Сухону. Матушка ходила и туда, пока заклю­ченных не перевели внезапно в Вологду. В Во­логде она побывала в двух тюрьмах, но мужа не нашла: отца Сергия отправили в лагерь на станцию Плесецкая в Архангельской области. Евфросиния Николаевна выхлопотала раз­решение на свидание и приехала с сыном Але­шей в Архангельск, но свидания не дали. Все же ей удалось повидаться с отцом Сергием у паро­хода, когда его отправляли в Усть-Пинегу. Матушке пришлось вернуться в Кадников, где она должна была регулярно отмечаться. Затем отца Сергия перевели в Лодейное Поле, где ла­герь был полон уголовников, и Евфросиния Николаевна начала хлопотать о его переводе. Наконец отца Сергия перевели под Рыбинск, на станцию Переборы. Срок высылки матушки к тому времени кончился, и летом 1936 г. на время каникул она поселилась с детьми непо­далеку, в Селехове, где отец Сергий мог их наве­щать. В дальнейшем два раза она снимала дачу под Тверью (тогда Калинин), где жил отец Сер­гий после освобождения. В июле 1941 г. отец Сергий был арестован в последний раз, и с тех пор от него не было вестей. Матушка Евфросиния помнила обе­щание мужа на старости лет пожить вместе и ждала его каждый день. Когда дочери хотели что-то из папиных вещей перешить для брата, она возражала: "А старичок вернется, что бу­дет носить?". В 1959 г., когда Евфросиния Ни­колаевна была уже безнадежно больна, дочь Ирина осторожно сказала ей, что отец Сергий не вернется. Матушка отвернулась к стенке и два дня лежала молча. На просьбы откликнуться, поесть однажды сказала: "Впервые Сережа меня обманул — обещал вернуться и не вер­нулся..."» (За Христа пострадавшие : Гонения на Русскую Православную Церковь … Кн. 10, т. 1. С. 798).