Вязников Петр Михайлович, мученик
- Дата рождения: 1876
- Место рождения: Воронежская губ., Коротоякский уезд, с. Платава
- Дата смерти: 2.8.1930
- Место смерти: г. Воронеж
Прославлен Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 20.8.2000 г. Память совершается 20 июля/2 августа, Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской (воскресенье 25 января/7 февраля или ближайшее к 25 января/7 февраля), Соборе Воронежских святых (4/17 сентября)
Преследования
Подробная биография
Мученик Петр родился в 1876 году в селе Платава Коротоякского уезда Воронежской губернии в семье крестьянина Михаила Вязникова.
Настоятелем Димитриевского храма в селе Платава был в течение многих лет священник Иаков Владимиров, пользовавшийся среди прихожан большим авторитетом. В селе он жил вместе с женой Гликерией и сыновьями Алексеем и Иваном. После большевистского переворота, незадолго до смерти, ему приснился странный сон, будто у него выкорчевали весь сад, а его самого силою вытащили на дорогу. Одному из прихожан он даже сказал, что у него есть предчувствие, что его вместе с семьей убьют. Летом 1918 года некий житель, известный в селе как конокрад в прошлом, а теперь большевик, донес на отца Иакова властям. Через несколько дней в дом к священнику пришли красногвардейцы, которые заявили, что на него поступила жалоба, в которой следует разобраться, и велели ему отправиться в здание школы, где, по-видимому, располагались тогда местные власти, чтобы утром предстать перед судом, а сами остались ночевать в его доме. Тревожные слухи поползли по селу, и в школу пришло несколько десятков прихожан, чтобы защитить отца Иакова от насилия.
Наутро, поблагодарив супругу священника за завтрак, красногвардейцы отправились в школу. В центре села собралась толпа крестьян. Недалеко от сельского магазина был установлен пулемет, а за магазином вырыта яма. Отца Иакова вывели из школы и повели к яме; ведший следствие красногвардеец по дороге к месту расстрела отобрал у отца Иакова золотые часы, положив их к себе в карман. Неподалеку остановилась супруга священника Гликерия вместе с пятнадцатилетним сыном Алексеем. Отец Иаков, подойдя к могиле, перекрестился и начал молиться. Красногвардеец выстрелил ему в затылок и столкнул в яму. Другой красногвардеец, подойдя к Гликерии, убил ее выстрелом в упор, а затем, приблизившись к Алексею, сказал: «Я думаю, что тебе незачем жить после всего этого. Так зачем сапогам пропадать? Садись и сними сапоги». Алексей сел, снял сапоги и был застрелен. Народ стал в ужасе разбегаться. Пригнанные по приказу карателей жители засыпали яму, а один из красногвардейцев отправился на пасеку на поиски младшего сына священника, Ивана. На оклики красногвардейца показалась голова мальчика, который был тут же застрелен, — это был мальчик из соседнего дома. Друзья сообщили Ивану о происшедшем, и он, не заходя домой, покинул Платаву.
Спустя десять лет после этих событий, в конце 1929 года, руководство страны повело массированное наступление на крестьян, и в особенности тех мест, которые входили в Центральную Черноземную область.
10 декабря в селе Платава, где проживало в то время 3 835 человек, было создано коллективное хозяйство. Власти потребовали от крестьян передать в него значительную часть их имущества, при этом в колхоз не были допущены те, кого власть посчитала зажиточным, их семьи предполагалось выселить, а имущество конфисковать. Такие действия властей вызвали вполне соответственное недовольство у крестьян.
В середине января, незадолго до праздника Богоявления Господня, настоятель храма в селе Платава священник Алексий Рыльцевич отказался служить. Впоследствии он заявил: «Мои убеждения в части религии давно изменились, и я наконец решил покончить со своим саном». Крестьяне, однако, не захотели остаться без богослужения и привезли из соседнего села Скорицкого священника Григория Щитковского, служившего раньше в одной из областей Украины, а теперь сосланного в Воронежскую область.
26 января 1930 года местные власти устроили общее собрание бедноты для принятия решения относительно проведения сельскохозяйственных работ, но оно было сорвано — возмущенные люди не хотели обсуждать план насильственных мероприятий, не удалось даже приступить к обсуждению вопроса из-за шума, который подняли женщины. На следующий день вновь собрали крестьян, однако они отказались в нем участвовать. На другой день власти сделали еще одну попытку провести собрание, но и на этот раз это сделать не удалось.
29 января с семи часов утра крестьяне начали разбирать из колхозной конюшни своих лошадей по домам, причем часть членов сельсовета перешла на сторону восставших крестьян. Уполномоченный по проведению коллективизации и один из членов сельсовета стали обходить дома крестьян, требуя от них объяснить свои действия, но их повсюду встречали как бандитов и насильников, и в конце концов они, почувствовав угрозу расправы, бежали. Местного милиционера жители не допустили вмешиваться в происходящее. Прибывшее ночью 30 января вооруженное подкрепление арестовало тринадцать человек и среди них Петра Вязникова и Евфимия Гребенщикова. Наутро перед зданием сельсовета собралась толпа в пятьсот человек, люди задержали председателя сельсовета, потребовав от него, чтобы он отдал распоряжение об освобождении всех арестованных накануне, и те были освобождены.
В ночь с 30 на 31 января крестьяне провели по домам собрания, выбрав на должность старосты села Евфимия Гребенщикова, а на место писаря Иоанна Владимирова, сына расстрелянного в 1918 году священника Иакова Владимирова.
На подавление крестьянского восстания были направлены в качестве карателей сотрудники ОГПУ. Председатель сельсовета при содействии местных коммунистов и активистов составил список жителей села Платава, которых предполагалось арестовать, в него вошли имена ста семидесяти двух человек. В операции по подавлению крестьянского восстания участвовали отряды ОГПУ, местные коммунисты и активисты, чья роль была показывать, где кто живет. Красноармейцы не принимали в этой операции участия, так как власти не доверяли подавление восстания крестьян частям регулярной армии, состоявшей в основном из выходцев из сел и деревень. На захват села было отправлено четыре отряда, в каждом от тридцати до сорока человек, вооруженных винтовками и пулеметами. К селу они подошли вечером в субботу, 1 февраля, и штурм был отложен на дневное время, так как каратели плохо ориентировались на местности. В ночь с 1 на 2 февраля отец Григорий Щитковский отслужил всенощную и литургию, за которой причащались Святых Христовых Таин почти все жители села.
Штурм села начался после полудня в воскресенье, 2 февраля. Отряд, въехавший в село, уже на окраине встретили толпы народа — мужчины, женщины и подростки с топорами, вилами, ломами и палками. Каратели и коммунисты стали захватывать и арестовывать вышедших им навстречу людей. Продвигаясь вдоль улицы, они кричали, чтобы никто не выходил из домов, иначе будет незамедлительно арестован; были установлены посты на дорогах, ведущих в другие села и деревни. Со списком лиц, намеченных к аресту, отряд сотрудников ОГПУ медленно продвигался по улицам села, сталкиваясь везде с упорным сопротивлением крестьян, которые с вилами, топорами и немногочисленными винтовками выходили им навстречу. Сотрудники ОГПУ ответили выстрелами, но люди не остановились, и был позван на помощь сидевший в засаде дополнительный отряд с пулеметчиком. Началась стрельба по людям, появились убитые и раненые, и толпа стала разбегаться. В этот день в селе было арестовано сто десять человек. Началась конфискация имущества и выселение семей.
Петр Вязников был арестован 2 февраля 1930 года по обвинению в участии в собрании крестьян Платавы, выбравшем старостой села Евфимия Гребенщикова, а писарем Ивана Владимирова. На этом собрании говорилось некоторыми из присутствовавших, что восстания крестьян идут повсеместно, причем в сознании присутствовавших они связывались с отстаиванием веры Христовой: «Советская власть не удержится, и коллективизацию провести не удастся, а потому нужно избрать старосту и секретаря. Если придет отряд, лучше помереть за веру Христову, но не за антихристову», — говорили они.
4 февраля состоялось собрание, на которое были принудительно согнаны жители Платавы. В конце собрания было принято постановление, в котором жители села просили прощения за «контрреволюционное» выступление и присоединились к требованиям жестких мер по отношению к виновным. «Общее собрание граждан села Платава, — говорилось в постановлении, — клеймит позором контрреволюционное выступление граждан села Платава, главным образом направленное на свержение советской власти и непризнание колхозного строительства в стране. Мы, граждане, признаем за собой вину, что кулак совместно с попом сагитировали на свою сторону бедняка, середняка и направили нас против проводимых мероприятий партии и советской власти. Мы остаемся с партией и будем проводить все мероприятия к укреплению социалистического строительства, мы сейчас же поведем решительную борьбу с кулачеством вплоть до выселения его из пределов Центральной Черноземной области, а к злостным зачинщикам контрреволюционного выступления просить вышестоящие органы принять меры, вплоть до "расстрела" <...>. Мы заявляем ответственно, что свои ошибки искупим <...> путем выделения активистов бедняков и середняков для посылки в другие села нашего района для проведения массовой работы и укрепления коллективного строительства. <... > Мы заверяем представителей партии и советской власти: мы под вашим руководством будем строить и укреплять народное хозяйство. В случае попыток со стороны кого-либо против намеченных мероприятий партии и советской власти мы решительно будем вести с ними борьбу до конца».
На следующий день состоялся расширенный пленум членов Платавского сельсовета, который, составив списки из десятков крестьянских семей, постановил: «просить вышестоящие органы о выселении их из пределов Центральной Черноземной области».
8 февраля ОГПУ приняло решение держать под стражей среди других Петра Вязникова и Евфимия Гребенщикова. Тогда же был арестован и священник Алексий Рыльцевич; его обвинили в том, что он отказался от богослужения «с целью создания враждебного отношения к советской власти». Были арестованы священник Григорий Щитковский и приехавший вместе с ним из соседнего села диакон; их обвинили в том, что они «с 1-го на 2 февраля целую ночь совершали в церкви службу за упокой советской власти, на которой присутствовали главным образом кулаки села и женщины». Связав священнику руки, каратели сели на лошадей и погнали его вслед за лошадью, осыпая бранью и насмешками. Не перенеся мучений, отец Григорий скончался по дороге в тюрьму.
Вызванный 15 февраля на допрос Петр Вязников сказал: «Участия в восстании я никакого не принимал <...>. Кто участвовал в восстании, я не знаю, и сын мой в восстании не участвовал. До восстания я ни на каких собраниях и нигде не был, также не был и в период безвластия в селе Платава». Он подтвердил, что действительно был в числе арестованных и затем освобожденных, но почему это произошло, он не знает. Его также обвинили в том, что он участвовал в состоявшемся в храме собрании прихожан.
14 июля 1930 года обвиняемым было предъявлено постановление об окончании следствия. 23 июля обвинительное заключение было отправлено на рассмотрение в Коллегию ОГПУ, которая 28 июля приговорила их к расстрелу. После праздников преподобного Серафима Саровского и пророка Илии вечером 2 августа всех приговоренных к расстрелу погрузили в машину, вывезли на окраину Воронежа и объявили им приговор. Протоиереи Иоанн Стеблин-Каменский и Александр Архангельский, священники Сергий Гортинский, Феодор Яковлев и Георгий Никитин, архимандрит Тихон (Кречков), иеромонах Кирилл (Вязников), миряне Петр Вязников и Евфимий Гребенщиков были расстреляны в десять часов вечера 2 августа 1930 года и погребены в общей безвестной могиле.