Стеблин-Каменский Иван Георгиевич (Егорович), протоиерей, священномученик

Дед Иоанна, Георгий Павлович Стеблин-Каменский, в последние годы своей жизни был Виленским губернатором и приобрел имение Биюцишки в Виленском уезде, где и прошло детство Иоанна. Здесь, в имении была погребина и его мать, которая оказала на Иоанна огромное религиозное и нравственное влияние; с детства он чувствовал тепло материнской любви и силу ее благословения.

Первоначальное образование Иван получил дома под наблюдением матери, а затем поступил в 3-ю Санкт-Петербургскую гимназию. Сразу после смерти матери его перевели из четвертого класса гимназии в младший общий класс Морского кадетского корпуса, который он окончил в 1908 году, получив премию имени адмирала Нахимова. Получив назначение на крейсер «Богатырь», он два года находился в заграничном плавании. Был награжден итальянской серебряной медалью за оказание помощи пострадавшим от землетрясения на Сицилии и в Калибрии. 

В 1909 году Иоанн Стеблин-Каменский был произведен в мичманы, переведен в 1-й Балтийский флотский экипаж и назначен в дивизион испытывающихся миноносцев. В 1909–1917 годах Иоанн Георгиевич служил на крейсере «Адмирал Макаров», исполняя должность ротного командира, а затем ревизора, в обязанности которого входило заведование денежными средствами, на нем была материальная ответственность за содержание судового имущества, заведование делопроизводством, при этом он нес общую корабельную службу. В 1912 году Иван Георгиевич был произведен в лейтенанты (Дамаскин (Орловский), игумен Священномученик Иоанн Стеблин-Каменский...).

В 1917 году, когда Балтийский флот находился в состоянии развала, Ионн уволился из флота по состоянию здоровья. «Летом 1918 участвовал в научной эспедиции, обследовавшей невские отмели. В 1919–1921 годах Иоанн Георгтевич по мобилизации служил помощником директора маяков Балтийского флота, одновременно был псаломщиком в Свято-Троицком храме Петрограда. В это время он бесповоротно решил стать священнослужителем, отдать всего себя и всю свою жизнь на служение Богу, стать воином Христовым. Благодатная поддержка, которую он ощутил, когда принял это решение, дала ему ясно почувствовать, что Господь его призывает и не оставит в земных испытаниях.
Воспитанный в христианской семье, основой жизни которой было следование заповеданным Христом нравственным принципам, военный офицер, обученный послушанию, он был чужд двусмысленности и лукавства. В бескомпромиссности жизни во Христе, твердом следовании за Христом было что-то близкое жизни боевого офицера. Но воин земного отечества рискует и напрягается только в период военных учений и боевых действий, а воин Христов должен быть готов всегда исповедовать свою веру, в особенности если судил ему Господь жить во времена гонений. Готовясь к принятию сана священника, Иоанн готовился и к испытаниям. Не только утешительным, но скорбным и горьким оказывался в то время путь священнослужителя, где его часто ожидали узы тюремные, мучения и смерть» (Святые земли Воронежской и Липецкой).

В начале 1924 года началось массовое возвращение храмов, отнятых обновленцами, в патриаршую Церковь; священники, подчинившиеся обновленческому ВЦУ, стали приносить покояние и возвращаться под первосвятительский омофор. Активизировалась жизнь приходов и организовывались братства. «Чтобы положить этому конец, ОГПУ стало все сильнее вмешиваться в церковную жизнь; в Петрограде было арестовано около сорока человек духовенства и мирян. Отца Иоанна обвинили в том, что он объединил вокруг себя православных и они стали собираться не только в храме, но и в квартирах, где читались акафисты, Священное Писание и священник объяснял одну или две главы из апостольских посланий. Вызванный на допрос, отец Иоанн сказал, что служил в квартирах некоторых своих прихожан молебны, после которых гости пили чай, и вели беседы на религиозные темы. Этого для властей оказалось достаточно, чтобы приговорить отца Иоанна к трем годам заключения в Соловецкий концлагерь. Всего по тому делу к заключению в концлагерь было приговорено тридцать пять человек  духовенства и мирян» (Священномученник Стеблин-Каменский «Не отходите от Креста»).

В Соловецком концлагере отец Иоанн держался независимо, всегда ходил в священнической одежде и посещал церковные службы; они были большим утешением в суровых условиях лагерной жизни. Отец Иоанн писал из Соловецкого лагеря письма, адресуя их своему отцу, сестрам и духовным детям: «Меня же... прошу простить и поминать в молитвах своих не как служителя Христова, каким я вам представляюсь, а как слабого человека, несущего высокое служение, на каждом шагу спотыкающегося и нуждающегося в постоянной помощи»

К концу срока заключения становилось все очевиднее, что власти не разрешат отцу Иоанну жить в Петрограде. Так и случилось: его отправили в административную ссылку в город Воронеж. Здесь он получил место священника в Алексеевской церкви. Благодаря его усилиям и активной поддержке, воронежскими прихожанами постоянно собирались и пересылались средства в Соловецкий концлагерь Воронежскому архиепископу Петру (Звереву) и другим находящимся в заключении православным. Одна из свидетельниц на следствии позже показывала об отце Иоанне: «Священник Иван Георгиевич Стеблин-Каменский, проживая в рабочем поселке, среди верующих пользовался громадным авторитетом, поэтому у него всегда на квартире и вообще, где он бывал, собиралось много верующих. Все бывшие "зверевцы" группировались около священника Каменского» (Священномученник Стеблин-Каменский «Не отходите от Креста»).

8 сентября 1928 года в Воронежской газете «Коммуна» была опубликована статья «Новодевицкий монастырь  под рабочие квартиры. Церковь  под клуб». В статье говорилось: «…Всюду вынесены резолюции, в которых рабочие всецело присоединяются к требованиям населения поселка и со своей стороны настаивают на скорейшем выселении всех бывших монашек, а также закрытии церкви в черте поселка и оборудовании в ней клуба или школы. Выступавшие в прениях рабочие выражали удивление по поводу того, что до сих пор с монашками "церемонились". Указывалось также на необходимость решительной борьбы с контрреволюционными выходками "черничек" и их верховода  "отца Иоанна", ставленника Петра Зверева».

По публикациям в безбожной прессе, где прямо требовали ареста отца Иоанна, становилось ясно, что этот арест неизбежен, причем безбожники воспользуются любым, даже самым незначительным поводом.

И отец Иоанн был арестован 19 мая 1929 года. Обвинительное заключение по делу отца Иоанна гласит, что священник «сгруппировал около себя монашек и антисовэлемент гор. Воронежа и используя религиозные предрассудки масс, распускал через своих приближенных разные антисоветские провокационные слухи, сеющие панику среди населения и подрывающие авторитет и мощь Соввласти». В деле содержатся показания четырех свидетелей, подтвердивших, что священник занимался антисоветской деятельностью – делал «всевозможные предсказания о скорой гибели Соввласти, а также о том, что скоро будет голод», «держит тесную связь с административно высланными попами и бывшими активными «Зверевцами»… (Священномученик Иоанн Стеблин-Каменский: «Я часто чувствую себя "золушкой" в золотой карете»).

 На вопросы следователя священник отвечал с большим достоинством, стараясь ни в чем не уронить свой сан. «Я по отношению к советской власти лоялен, — писал отец Иоанн, — но не сочувствую мероприятиям, направленным против религии. Считаю неправильным обучение детей в школах в противорелигиозном направлении и тому подобное. Поскольку я другого оружия не знаю, кроме креста, то как в прошлое время, так и в настоящее я нахожу единственно правильным действовать на массы умиротворяюще. Осуждал всякое выступление против гражданских законов. Для меня нет сомнения, что вера в распятого Христа непобедима, что кажущееся торжество материализма есть временное явление...» Следователи составили обвинительное заключение, в котором говорилось, что священник занимался деятельностью, подрывающей авторитет и мощь советской власти.

Из тюрьмы он пишет тайное письмо пастве: "Если за время моего служения в Воронеже и пребывания среди вас, вы, вверенные мне Господом, не чувствовали, что ваша верность Ему для меня дороже собственной жизни, то увы, ни это письмо, ни какое-либо другое вам этого не откроют. Но, если воистину люблю вас любовью Христовой, если я отчасти утешаюсь нашей скорбью, так как она свидетельствует и о вашей ко мне любви... ныне мне хочется в последний раз со слезами на глазах просить вас... Не отходите от Креста и мы будем близкими друг другу во время нашей разлуки, как долго бы она не тянулась..."

И вновь отец Иоанн приговорен к заключению в Соловецкий концлагерь. Зимой 1930 года он писал в Воронеж одному из прихожан: «...Меня страшит не крестный путь, а, наоборот, когда мне живется слишком хорошо; я все боюсь, уж не свернул ли я стесного пути, ведущего к Жизни, и не попал ли на широкую дорогу, заманчивую лишь до времени...»

На этот раз пребывание отца Иоанна в Соловецком концлагере было недолгим — 23 апреля 1930 года в Соловецкий концлагерь поступило распоряжение об его аресте по делу «буевцев» и отправке в Воронежское ОГПУ священника Иоанна Стеблин-Каменского. Отец Иоанн был противником декларации митрополита Сергия (Страгородского) и примкнул к иосифлянскому расколу в Воронежской епархии, подписав протестное обращение епископа Воронежского Алексия (Буя) к митрополиту Сергию (Страгородскому) от Воронежской епархии. 

В начале мая отец Иоанн был доставлен в Воронежскую тюрьму. И уже 20 мая священнику Иоанну Стеблин-Каменскому было предъявлено обвинение. Он обвинялся в том, что распространял церковномонархические листовки и брошюры, распространял и разного рода антисоветские провокационные слухи и вел агитацию против всех мероприятий советской власти в области коллективизации, индустриализации СССР, имея конечной целью подготовить верующую массу к выступлению против советской власти, свержению ее и восстановлению монархии.

Ознакомившись с обвинительным заключением, отец Иоанн написал: «В предъявленном мне обвинении виновным себя категорически не признаю. В монархической церковной организации я не состоял... Ко мне приезжали по церковным делам крестьяне, члены общин и духовенство и из ближних сел чернички... Никаких бесед организационных, политических я не вел ни с кем».

Суда не было, дело опять решила Коллегия ОГПУ, приговорив обвиняемого к расстрелу.

Вечером 2 августа обвиняемого погрузили в машину, чтобы отвезти в окрестности Воронежа и учинить расправу. В десять часов вечера того же дня священник Иоанн Стеблин-Каменский и десять других священников и мирян, проходивших по делу, были расстреляны (Священномученник Стеблин-Каменский «Не отходите от Креста»).

Священномученик Иоанн Стеблин-Каменский в своих злоключениях никого не винил. Более того, он не считал годы, проведенные на Соловках и в тюрьмах, вычеркнутыми из жизни. Будучи безвинно осужденным, он продолжал благодарить Бога за все, что с ним происходило. Называл скорби «естественными спутниками христианина». При каждой возможности он посылал письма на волю, чтобы поддержать своих «овец», призывал их «не отходить от Креста» (Священномученик Иоанн Стеблин-Каменский: «Я часто чувствую себя "золушкой" в золотой карете»).