Агапит (Таубе Михаил Михайлович), монах, преподобный, исповедник

Преподобный Агапит, исповедник, родился в благочестивой семье барона Михаила Фердинандовича фон Таубе и в крещении был наречен Михаилом. В некоторых источниках датой его рождения называется 4 ноября 1894 г. (Дамаскин (Орловский), игумен. Преподобноисповедник Агапит (Таубе)), в других — 4 декабря того же года (Архив УФСБ России по Архангельской обл. Д. П-11397).

Окончив три курса юридического факультета Санкт-Петербургского университета, Михаил Таубе был вынужден прервать обучение. В 1916 г. он был призван на военную службу, служил младшим офицером батареи в артиллерийском дивизионе, сначала в чине прапорщика, а затем подпоручика в должности помощника командира батареи. В 1916 г.[1] он получил тяжелое ранение и попал в госпиталь. В феврале 1918 г. его снова призвали в армию и он служил контроллером в комиссариате продовольствия по Северной области. В начале сентября 1918 г. был мобилизован в Красную Армию, где служил делопроизводителем в штабе.

В 1922 г.[2] будущий монах поступает сотрудником в музей «Оптина пустынь» (уже после закрытия монастыря), которым заведовала в то время Лидия Васильевна Защук. В музее его назначили хранителем собрания книг монастырской библиотеки, что позволило ему углубиться в изучение святоотеческой литературы, открыть для себя ее неистощаемое богатство. Возможно, именно это и подтолкнуло Михаила к принятию решения о монашеском постриге. В Оптиной пустыни он обрел и духовного наставника — преподобного Никона (Беляева), который духовно поддерживал его на протяжении почти всей последующей жизни. Именно преподобный Никон совершил постриг Михаила Таубе в монашество.

В служебные обязанности новоночального монаха помимо разбора монастырской библиотеки и составления к ней каталога, входило также проведение экскурсий для посетителей музея, которых поражало то воодушевление, с которым отец Агапит рассказывал о прошлом монастыря, об оптинских старцах, о Церкви. В качестве яркой иллюстрации приведем отрывки записей секретаря Наркомпроса Ушакова после посещения музея: «Я пробыл с ним 2 часа... и его рассказы о значении той или иной древней книги или картины, или вещи таковы, что при выходе из музея поневоле приходится сказать: "Как много религия сделала для культуры и как жаль, что она теперь находится в загоне"». А вот другая запись (из отчета о работе музея): «Человек, находящийся в настоящее время в близкой дружбе с монахами и не пропускающий ни одной церковной службы, может ли являться ученым сотрудником музея? <…> Мне кажется выгоднее и полезнее иметь сотрудником неученого спеца, чем такого "слишком ученого"» (цит. по: Дамаскин (Орловский), игумен. «Слишком ученый» монах). Эти свидетельства многое говорят о внутреннем мире отца Агапита в тот период. 

В 1925 г.[3] его увольняют из музея. После увольнения отцу Агапиту приходится жить то на родине в Ленинграде, то около Оптиной пустыни, зарабатывая на жизнь преподаванием иностранных языков, из которых он прекрасно знал немецкий, французский, итальянский, английский и латынь.

11 июля 1927 г. был арестован его духовный отец, иеромонах Никон (Беляев). Спустя пять дней арестовали и самого отца Агапита. «До своего ареста монах Агапит ходил в светской одежде, а когда пришли его арестовывать, он с радостью надел рясу и ушел в тюрьму христианским исповедником, точно только и ждал этого момента. 1 июля ему было предъявлено следователем обвинение в том, что он "имеет обширные связи с центральными городами Союза ССР и, являясь сотрудником Оптинского музея... связывается с контрреволюционной группировкой означенного музея... и совместно ведет контрреволюционную агитацию и религиозную пропаганду среди широких слоев крестьянского населения... Имея тесную связь с Никоном Беляевым, Таубе, как лицо, связанное со всем научным миром, в целях... контрреволюционной деятельности предоставляет и использует все для него возможности..."» (Дамаскин (Орловский), игумен. Преподобноисповедник Агапит (Таубе)).

Рассказывая об этом аресте, нельзя не упомянуть про один разговор, который произошел между молодым монахом и следователем. Желая получить сведения об участниках постригов в монашество, следователь спросил: «"Скажите, когда вас постриг в монахи Никон Беляев, где именно это происходило и кто при этом еще был?" Отец Агапит хорошо понимал, как следователь будет интерпретировать его ответ, он знал, что следователь незаконно вопрошает его об этом, так как такой статьи, как пострижение в монашество, нет в уголовном кодексе, составленном с учетом того, что Церковь отделена от государства; а, кроме того, есть вопросы сугубо личные, интерес к которым следователя, как представителя государства, так же является незаконным, и отец Агапит сказал:
— На этот вопрос я отказываюсь давать ответ.
— Почему?
— Поскольку касается личной моей жизни.
Это был исчерпывающий с точки зрения закона ответ, и на этом допросы были прекращены» (Дамаскин (Орловский), игумен. «Слишком ученый» монах).

В декабре 1927 г. монаха Агапита (Таубе) приговорили к трем годам заключения в Соловецкий концлагерь, но, как и его духовный отец иеромонах Никон (Беляев), он был оставлен в Кеми. Первое время они жили вместе в пересыльном лагере, но затем монаха Агапита отправили в одну из лагерных командировок в лес, на побережье Белого моря, а отца Никона оставили в Кеми.

По окончании срока заключения, 23 мая 1930 г. Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило отца Агапита к трем годам ссылки, он был отправлен в Архангельск, куда прибыл в одном этапе вместе с отцом Никоном, что стало для него большим утешением. «Здесь им пришлось проходить медицинскую комиссию. Врач, обследовав отца Никона, заметил, что по состоянию здоровья он мог бы быть направлен в лучшие климатические условия. "Отец Никон, привыкший отсекать свою волю... спросил совета на этот счет у отца Агапита, который не посоветовал ему предпринимать что-либо в этом направлении, и отец Никон послушался этого совета, сказав: "Воля Божия да совершается!"» (Дамаскин (Орловский), игумен. Преподобноисповедник Агапит (Таубе)). По приезду в Архангельскую обл. отец Никон и отец Агапит некоторое время жили вместе (в д. Нижнее Ладино и д. Большое Анисимово), но вскоре отца Никона отправили в с. Пинегу, а отец Агапит остался вблизи г. Архангельска.

В Архангельске монах Агапит познакомился с архиепископом Архангельским Антонием (Быстровым) и некоторыми ссыльными епископами и священниками. 23 января 1931 г.[4] его арестовали как активного участника «контрреволюционной группировки духовенства и церковников». В качестве участников этой «группировки» были арестованы еще 20 человек, среди них 9 священнослужителей, 5 монахов и 5 «активных церковников».

Храниящееся в архиве УФСБ России по Архангельской обл. следственное дело, ведшееся против них (Д. П-11397), представляет их деятельность следующим образом. В июне 1930 г. в Архангельск после отбытия срока заключения в Соловецком лагере прибыла группа духовенства. Епископ Тихон (Шарапов) поселился на квартире «активного церковника» Платона Федоровича Турбалевича, квартирной хозяйкой была Шадрина. Данная квартира стала местом встреч членов «группы» и условным адресом для переписки. Епископ Тихон пользовался авторитетом среди ссыльных и вместе с архиепископом Антонием (Быстровым) являлся «идейным руководителем группы».

Опорным пунктом «группы», утверждали следователи, являлась Воскресенская церковь. Основная форма контрреволюционной работы — антисоветская агитация среди духовенства и местного населения через проповеди и беседы с прихожанами. Удобной работой «актива группы» служили занятия в церковном хоре. С целью наибольшего привлечения верующих была организована материальная помощь ссыльным, через сбор денег, продуктов, одежды, которые распространялись среди ссыльных.

На допросе 9 февраля 1931 г. отец Агапит показал, что во время ссылки в Архангельске, на регистрации, познакомился с монахом Иоанном (Дягилевым), также был знаком с епископом Тихоном (жил с ним в одном доме), епископом Антонием и диаконом Костылевым. На допросе 25 марта 1931 г. он сказал, что не видел епископа Тихона совершающим службу в своей квартире. Виновным в антисоветской агитации себя не признал.

Зимой 1931 г. его приговорили к трем годам заключения в концлагерь и отправили в Мариинские лагеря в Сибирь. По окончания срока заключения он поселился в г. Орле, где в то время проживало много ссыльных и отбывших лагерное заключение. Иногда приезжал в Москву, где встречался с друзьями и знакомыми.

В начале 1936 г. у него открылась тяжелая болезнь — опухоль на языке, друзья предложили лечь в больницу. Операция была проведена в Москве, но врачи сразу предупредили, что могут возникнуть метастазы. И действительно, через некоторое время обнаружилась новая опухоль, еще одна операция была уже бессмысленна. Перед последним отъездом в Орел отец Агапит навсегда попрощался со всеми знакомыми — просто, спокойно, будто на время уходя от всех, чтобы, даст Бог, встретиться в иной жизни.

«Его страдания в течение болезни все более возрастали, ни есть, ни говорить он уже не мог, но при этом не терял бодрости духа и, пока были силы, ходил в храм. Когда отцу Агапиту было что-либо нужно, он писал записки своей старушке-хозяйке, жившей на другой половине дома, через стену от него, он предупредил ее, что, когда ему станет совсем плохо, он ей постучит. 18 июля он постучал в стену, и, когда хозяйка вошла, то увидела, что монах Агапит лежит, не сводя глаз с иконы Божией Матери. "Лицо его было сосредоточено и кротко. Ни боль, ни страх не искажали его. Он не стонал, только дыхание становилось все реже..."» (Дамаскин (Орловский), игумен. Преподобноисповедник Агапит (Таубе)).

В некоторых источниках можно встретить упоминание о том, что отец Агапит принял священнический сан[5], однако достоверные свидетельства этого пока не выявлены. Единственное упоминание о намерении принять священство имеется в письме иеромонаха Никона (Беляева). 14 июня 1927 г. он писал будущему исповеднику: «Честнейший о Господе отец Агапит! Божие благословение да пребывает над Вами во веки... Меня спрашивал отец Лаврентий, и я ему, помнится, ответил, что советую Вам приезжать к нам... О рукоположении должен сообщить следующее: архиепископ Феофан вообще большой буквалист и стоит на букве закона, и едва ли будет посвящать клирика не из его епархии. Неизвестно нам и то, что имеет ли он вообще возможность рукополагать... На всякий случай хорошо бы послать письмо вашему Е. И. с просьбой дать свое согласие на посвящение у кого-либо из православных архиереев. Если это будет даже простое письмо, мне думается, оно будет иметь силу...». Очевидно, это письмо не дает ответа на вопрос, был ли в итоге священный сан принят монахом Агапитом или нет.
                                                                                                                                                                                    
[1] Так согласно источнику: Дамаскин (Орловский), игумен. Преподобноисповедник Агапит (Таубе). Согласно источнику: Архив УФСБ России по Архангельской обл. Д. П-11397 — ранение было в 1917 г.
[2] Так согласно источнику: Дамаскин (Орловский), игумен. Преподобноисповедник Агапит (Таубе). Согласно источнику: Архив УФСБ России по Архангельской обл. Д. П-11397 — 17 апреля 1923 г.
[3] Так согласно источнику: Дамаскин (Орловский), игумен. Преподобноисповедник Агапит (Таубе). Согласно источнику: Архив УФСБ России по Архангельской обл. Д. П-11397 — в 1924 г.
[4] Так согласно источнику: Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX в. Согласно источнику: Архив УФСБ России по Архангельской обл. Д. П-11397 — 21 января 1931 г.
[5] См.: Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX в.