Плясунов Константин Степанович, протоиерей

Протоиерей Константин в 1932 г. был осужден по статье 58 п. 12 Уголовного кодекса РСФСР — «недонесение о достоверно известном, готовящемся или совершенном контрреволюционном преступлении».

Еще будучи псаломщиком, в 1925 г. отец Константин подписал в органах ОГПУ обязательства осведомителя, взяв при этом псевдоним «Христианин». Но как впоследствии сформулировали следователи в обвинительном заключении, «на протяжении 7 лет Плясунов уклонялся от работы. Мало этого, встречаясь и бывая в сообществе с лицами явно а/с и к/р настроенными и зная все их действия, Плясунов о всем этом не только молчал, но намеренно укрывал их к/р деятельность, проявив таким образом явное двурушничество».

Во время следствия о. Константин показал: «16 марта 1925 г. во время моей службы псаломщиком в Верх-Исетском соборе, был вызван в ОГПУ и с меня было взято обязательство о сотрудничестве с органами ОГПУ, но я ни одного сообщения органам ОГПУ не давал и не могу дать по своим убеждениям т. к. мои убеждения основаны на учении Христа "Не делай другому того, чего себе не хочешь, люби ближнего как самого себя", а потому сотрудничество с органами ОГПУ для меня является несовместимым с моими убеждениями, нарушают мою моральную (духовную) жизнь, и у меня выработалась психология "ради христианского достоинства готов перенести испытания". По всему вышеизложенному от сотрудничества с органами ОГПУ отказываюсь, и, невзирая ни на какие требования, работать не буду».

От иерея Константина Плясунова требовали показаний на жившего с ним на одной квартире настоятеля Спасо-Преображенского собора г. Невьянска протоиерея Иоанна Покровского, которого обвиняли в контрреволюционной деятельности, заключавшейся в распространении литературных трудов «в защиту христианства и религии». Отец Константин от дачи показаний категорически отказался.

Как отмечает исследователь В. А. Чемезова, «следственные действия в отношении обоих священников начали вести параллельно с массовым на Урале делом "Историческая гниль"[*]. Но, по версии Тагильского оперсектора ОГПУ, наряду с Верхотурской, Нижнетагильской, Сарапульской ячейками контрреволюционной организации, Невьянская ячейка была малочисленна и не укладывалась в концепцию следователей. Они не смогли доказать причастность священнослужителей к организации волнений прихожан по поводу предполагаемого закрытия Спасо-Преображенского собора г. Невьянска. В отношении протоиерея Иоанна обвинение даже не было предъявлено, а о. Константина привлекли за недоносительство» (Осведомитель «Христианин»: уголовное дело священника Константина Плясунова).

Супруга отца Константина — Мария Александровна (дочь преподобномученика Ардалиона (Пономарева)) добровольно последовала за мужем в ссылку. «Заключенных, а это было высшее духовенство Екатеринбургской епархии, гнали тысячи километров зимой пешком. 800 человек архиереев, священнослужителей, монахов и мирян завезли в глушь, непроходимые места. Сказали: "Ройте себе землянки и живите". Там не было ни дорог, ни жилья, лишь кедровый лес и безлюдная тайга... Отмечаться ходили каждый месяц в другое поселение за 60 км...

В землянке о. Константина совершали Литургии, причащали известные архипастыри: владыка Свердловский Корнилий (Соболев), владыка Алексий (Палицын). Монах о. Гурий сложил печку и пек хлеб. Приходилось просить милостыню, чтобы как-то существовать» (Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX в.).

В послевоенное время протоиерей Константин служил на разных приходах. Пользовался любовью со стороны священнослужителей и мирян. Запомнился «интересными и трогательными проповедями, простотой, смирением и незлобием. Он умел поговорить с народом, утешал, духовно окормлял свою паству и был во всем примером христианской жизни» (Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX в.). Автор многочисленных научно-богословских трудов.

Иеромонах Аркадий (Логинов) и О. В. Иванова в исследовании «Особенности покаянных паттернов по материалам рукописных религиозных текстов 1940–1970 гг...» анализируют работу отца Константина «Общая исповедь», написанную в 1947 г. Книга составлена из элементов чинопоследования таинства Покаяния, к которому приложено вступительное назидательное слово о. Константина и перечень вопросов, отражающих пастырскую позицию и особенности покаянных настроений времени. Исследователи отмечают, «точное богословское понимание смысла и значения христианской жизни» автором. В книге протоиерея Константина звучат «актуальные для своего времени и иногда весьма красноречивые вопросы»: «Не стыдился ли кто быть исповедником славы Божьей среди окружающих людей?»; «Всегда ли защищал ближнего от клеветы?». «Любишь ли ты правду, даже до смерти?». «Внимание к этим темам не случайно,— отмечают исследователи, — т. к. связано с трудным для послевоенного обывателя подвигом веры "в конечное торжество всепобеждающей Правды Божией"».

Отец Константин работал над толкованием на Четвероевангелие, но закончить книгу помешала внезапная болезнь и смерть. Скончался в военном госпитале имени Бурденко в Москве, где проходил лечение от опухоли мозга, развившейся после автокатастрофы, произошедшей в 1956 г.

Вдова священника долгие годы была хранительницей Царского креста-мощевика, ныне являющегося главной святыней монастыря во имя святых царственных страстотерпцев на Ганиной Яме. Матушка Мария передала крест в семью брата — протоиерея Григория Пономарева.

____________________ 

[*] Дата приговора и место ссылки отца Константина указывают на внутреннюю связь дела с уголовным делом «Историческая гниль», приговор по которому в отношении 140 священнослужителей и монашествующих Верхотурского уезда был произнесен в тот же день.