«Враг ежедневно сильно гонит мою веру, надежду и любовь. — Гонят тебя, моя вера! Гонят тебя, моя надежда! Гонят тебя, моя любовь! Терпи вера, терпи надежда, терпи любовь! Мужайся вера, мужайся надежда, мужайся любовь! — Бог ваш поборник! — Не ослабевай вера, не ослабевай надежда, не ослабевай любовь!» (Св. праведный Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе).

Преподобномученик Варлаам (Коноплев) родился в Юго-Кнауфском заводе Осинского уезда Пермской губ. в крестьянской семье старообрядцев беспоповского толка. Размышляя о вере и расколе, с годами он осознал всю пагубность беспоповского отвержения Вселенской Православной Церкви и желая получать всю полноту Благодатных даров в Церкви, склонился к традиционному православию. Большое влияние на это непростое решение оказало знакомство с пермским епархиальным миссионером отцом Стефаном Луканиным. В октябре 1893 г. он был торжественно присоединен к Православию в Пермском кафедральном соборе, в ноябре того же года облечен в рясофор и поселился на Белой Горе. К нему стали стекаться желающие монашеского образа жизни...

«Поистине „преходит образ мира сего“. Ведь если бы наши идеалы покоились только в пределах сего мира, а этот мир на наших глазах разрушается, то какая беспредельная неисцельная тоска должна бы покрыть нашу душу при разрушении наших надежд и чаяний! И теперь ведь многое нелегко перенести, ибо все же сердце наше хоть частично да привязано к смердящему трупу мира сего. Но слава Господу, давшему нам познать свет Истины! Если немного и печалимся, то только по немощи своей человеческой природы...

«Дорогие мои, любимые! Много вы, конечно, в прошлом переживали радостей; много получали удовлетворения от сознания плодотворности своей тяжелой работы, но много было у вас и остро мучительных минут, когда вся дальнейшая жизнь представлялась бременем, когда вся работа долгих лет казалась утратившей свою ценность. Но нет, дорогие, если мы с вами знаем, что в материальном мире, подверженном тлению, ничто не пропадает бесследно, то, несомненно, еще более полноценным в смысле последствий бывает всякое усилие воли, всякое движимое исканием правды напряжение мысли, всякое проявление любви. Ничто не пропадает бесследно, хотя часто след и не бывает нам заметен, как, впрочем, и в материальном мире. Поэтому если в нашей жизни мы работаем в интересах справедливости и правды, если мы ради помощи другим ограничиваем свои потребности, — то мы не будем сожалеть об этом, хотя бы нам казалось, что вся наша работа случайными условиями была уничтожена (например, близкий к завершению долголетний ученый труд — пожаром), хотя бы люди, которых мы поставили на ноги, выказали нам черную неблагодарность. Мы не будем, говорю, сожалеть, что работали и любили, потому что именно только наше собственное сожаление и может лишить нашу деятельность нравственного веса…