«Я располагала недостаточно обширным материалом, чтобы составить исчерпывающее жизнеописание моего отца. Но я использовала все, что только возможно: письма, документы, воспоминания родных и друзей… Все это я собрала не только ради памяти моего отца — его судьба во многом обычна для тысяч русских священников в годы тяжких испытаний, через которые прошла Русская Православная Церковь в XX веке…

«Спросите нашего современника: чем он живет, ради чего живет? Что самое главное у него в жизни? Вам укажут семью, должность, общественную деятельность, торговлю; немногие — науку, а некоторые назовут удовольствия, личное благополучие. Но скажет ли кто, что для него самое главное в жизни — Бог, Церковь, спасение души, жизнь вечная? Нет, обо всем этом едином на потребу, почти никто не вспомнит. Христос совершенно удален из человеческой жизни, хотя многие и не решаются гнать Его открыто. Людям как бы жалко бросить Христа совершенно, но они и не любят Его настолько, чтобы ради Него отказаться от всех других богов. И вот, приложены все усилия к тому, чтобы сохранить всех идолов мира, чтобы вместе покланяться Христу и велиару...

«…Утро. Мы, дети, просыпаемся в своих кроватках, а Вы, наш родной? — Вы уже давно на ногах и в это время за столом, где вместе с мамой ожидаете к чаю. Но мы не прежде идем к чаю, когда каждый из нас обязательно помолится Богу. Вы этого требовали от нас. Молитва дитяти, говорили Вы, это молитва ангельская. Невинное дитя в молитве беседует с Богом. И Вы требовали от нас всякий раз молиться за своих Папу и Маму, за своих родных и близких...

Ночь перед расстрелом В атмосфере плача, беспокойства и переживаний, царивших в камере, владыка Макарий лишь «тихо улыбался, окидывая всех спокойными, невозмутимыми глазами и молчал... — Тише, дети мои! — произнес вдруг епископ и встал. — Да не волнуют вас больше дела мирские. Будем покорно готовиться к иной жизни, будем молиться за грехи наши и за врагов наших...