«Всю ночь и весь день завывала буря, да еще с севера. Конечно, сидим дома. Я пишу, намазавши руки вазелином. Скрипнула дверь, входят два солдата — один грустный, другой прямо плачет: „Батюшка! Мы к вам. Получили письма — умерли наши отцы; отслужите панихиду“. Как говорится, одно горе не бывает: ведет за собой другое. Воюют, дай Бог это смиренно вытерпеть, а тут еще смерть близких. За последние дни у нас все смерти и смерти: ротмистр Бодиско, брат чиновника, отец моего Михаила и вот родители этих солдат. „Ну пойдемте, — говорю, — восплачемся пред Господом, сотворившим нас, но и среди воздыханий не забудем сказать: «Благословен еси Господи, научи мя оправданием Твоим»“. Присоединился Михайло грустный, со слезами, и мы пошли сначала на огород, где всегда служил, но там нет возможности стоять: холодно. Вернулись на свой бивак, и, приютившись между конюшней и скирдой чумизы, отслужил я панихиду. Пел почти я один: мой певец и богомольцы все время, стоя на коленях, плакали. Да, много набралось уже пережитых картин, так что, когда вспомнишь их, слеза прошибает, вероятно, не изгладятся они из памяти до гроба. Вот когда я понял вполне, как чудно, невыразимо чудно содержание священной Псалтири и как утешительно! Святые писатели как будто видят нашу жизнь и дают каждый раз нашей немощи советы относительно того, какие чувствования и молитвы должны мы вознести Господу по поводу переживаемого нами. А содержание нашего богослужения? Только здесь многие познали его и перечувствовали. От нескольких лиц уже слышал я: „Какие дивные молитвы! Как прекрасно! Неужели и всегда они читаются и поются?” Конечно, всегда, но раньше душа не тем была занята: заботы и забавы мира сего поглощали всю жизнь, все внимание, не до молитв тогда было. А теперь горе образумило и всему научило: и вере, и молитве, и вниманию. Слава Богу за все!»

(из дневниковых записей преподобномученика Сергия (Сребрянского), в годы Русско-Японской войны — полкового священника в Маньчжурии. 21 ноября 1904 г.).