Зарецкий Стефан Павлович, священник

Пострадавшие в годину гонений, почти наши современники, они так возлюбили Бога, что ни во что вменили все издевательства, пытки, страшные мучения... Укрепляемые Богом, они смогли перенести все. Миллионы русских людей приняли мученическую смерть, и благодаря их жертве, мы живем в православной стране, они сохранили Веру для нас.

«Виновным себя не признаю» — эти слова проходят красной нитью через все протоколы допросов русских новомучеников. Мученики не соглашались признаваться в тех преступлениях, которые им приписывали гонители, потому что такое соглашение было бы формой лжесвидетельства. Такой отказ требовал большого мужества, поскольку, как правило, в процессе следствия у подсудимых пытались выбить признание побоями и пытками.

Как известно, Церковь, следуя заповеди "повиноваться и покоряться начальству и властям", сохраняла лояльность к коммунистической власти (как и к любому другому режиму, в котором ей приходилось существовать) и своих чад призывала к повиновению, а не к мятежу. Можно привести пример из показаний на допросе священномученика Петра (Петрикова): «Я всегда исполнял все касавшиеся меня законоположения. Церковь "не от мира сего". Мои интересы чисто духовные: получение благодати и приобретение совершенств, которыми обладает Бог, в Которого верю. Власти подчиняюсь по совести и готов пожертвовать для нее всем, чем только могу, если это будет нужно. Только верой в Бога не могу пожертвовать никому».

То, что таких людей хватали, сажали и расстреливали, означает, что делали это именно ради того единственного, чем они не могли пожертвовать»[1].

Наша Калужская земля славится своими Новомучениками и исповедниками. Это и священномученик Августин (Беляев), и священномученик Иоанн Сперанский, и другие прославленные Новомученики. Но есть и другие имена, непрославленные страдальцы, малоизвестные, но для нас очень дорогие. Это сестра нашего монастыря Ирина Баталина (монахиня Иринея) — больше 20-ти лет проведшая в лагерях и ссылках. В 1937 г. арестованная вместе с Владыкой Августином и со своим духовным отцом Иоанном Сперанским. А также последний священник, служивший у нас в Спасе, иерей Стефан Зарецкий. Именно о нем, о его подвиге хотелось бы рассказать.

Стефан Зарецкий родился 28 марта 1877 г. в г. Калуге в семье псаломщика церкви Георгия «за лавками» Павла Ивановича Зарецкого и его жены Марии Михайловны. На следующий день мальчика окрестили. Таинство крещения совершил настоятель храма Георгия «за лавками» отец Александр Марков. Детство Стефана проходило в уютном уголке Калуги недалеко от храма Георгия «за лавками», где у отца был собственный дом на церковной земле. К сожалению, детство не было безоблачным. Когда мальчику было 14 лет, скончался его отец, сверхштатный псаломщик Георгиевской церкви, имевший очень крутой нрав. В этот же год отошла ко Господу и мать Стефана. Стефан был 5-м, младшим ребенком в большой семье. Его брат Константин в год кончины родителей был рукоположен во священника (1891 г.). Константин был хорошим примером для подрастающего Стефана, да и двоюродный брат Стефана, священник Иоанн Зарецкий, был достойным пастырем, так что юному Стефану было на кого равняться. Учебу Стефан начал в Калужском приходском училище, а затем в Калужском духовном училище. 21-го апреля 1903 г. выдержал экзамен на должность псаломщика при КДУ. 5-го мая 1904 г. определен на должность псаломщика в церковь села Богоявленского Мосальского уезда. В том же уезде служил и иерей Константин, старший брат Стефана.

Дальнейшее служение Стефана Зарецкого проходило в Калуге: сначала псаломщиком в храме Михаила Архангела при Малютинской богадельне. В 1906 г. он был посвящен во диаконы, но оставлен псаломщиком в этой же церкви, а затем служил диаконом в Одигитриевской церкви.

На всех местах служения Стефан Зарецкий отмечался как знающий свои обязанности и прекрасно исполняющий их. С 1910 по 1920 гг. он служит под руководством прот. Иоанна Сперанского — настоятеля Одигитриевской церкви, мужественного человека и выдающегося церковнослужителя, будущего священномученика. Близкое общение с таким человеком не могло не оказать нравственного влияния на диакона Стефана. В клировой ведомости Одигитриевской церкви за 1910г. сказано, что поведения отец Стефан был отличного. Имея свидетельство от 9-го марта 1904 г. на звание учителя церковно-приходской школы, обучал церковному пению детей Малютинского приюта и руководил детским хором. Был награжден бронзовой медалью в память 300-летия царствующего Дома Романовых. В сентябре 1906 г. получил благословение епархиального начальства.

В 1920 году, когда некоторые священнослужители, не выдерживая притеснений, отказывались от священнического служения, диакон Стефан Зарецкий пишет прошение о сдаче экзаменов по предмету священнической должности. Он был рукоположен во священника и определен к церкви Живоначальной Троицы с. Кузнецова Калужского уезда на должность настоятеля. Через полгода он был переведен в с. Никольское Тарусского уезда. С 1931 г. до 13 декабря 1932 г. (дня первого своего ареста) отец Стефан служит в храмах с. Спас-на-Угре. В дореволюционные годы здесь служил его старший брат Константин, а до него — его родной дядя священник Димитрий Зарецкий. Здесь в церковной сторожке собираются близкие ему церковные люди: церковный староста Иосиф Силов, псаломщик Василий Новиков и две монахини Казанского девичьего монастыря: Александра Аккуратова и Зинаида Соколова, прожившие в монастыре одна 15, а другая 25 лет. В Казанском девичьем монастыре до его закрытия служил диаконом и родной брат отца Стефана Иоанн Зарецкий, репрессированный ранее, в 1931 г.

Приходящим к нему со своими нуждами крестьянам отец Стефан безбоязненно разъясняет: «Все спасение народа в христианской вере, сейчас власть ее притесняет, разоряет и разрушает храмы, ссылает духовенство, но мы терпим, т.к. знаем, что это не долго, и мучение народное скоро окончится, поэтому все должны стоять теснее у церкви Божией». При аресте отцу Стефану было предъявлено обвинение: «участие в антисоветской группе церковников в с. Спас на Угре». Приговор: «Выслать через ОГПУ в Казахстан (г. Кустанай) сроком на три года. Направить этапом». При прочтении протокола допроса бросается в глаза, что лексика допрашиваемых не соответствует их убеждениям, текст от их лица записан с ошибками, в духе борьбы с религией. Складывается впечатление, что подследственные не читали, что писал следователь от их лица. По кассации и по состоянию здоровья отец Стефан освобожден был через 2 года. После возвращения священник служил в церкви с. Висляево Тульской области. После 30 ноября 1937 г. последовал новый арест. Во время следствия отец Стефан содержался в Калужской тюрьме.

Главным управлением НКВД ему было предъявлено обвинение: «активно вел агитацию пораженческого характера, выступал в защиту контрреволюционных террористов, проводит контрреволюционную агитацию, направленную на срыв хода подготовки к выборам в Верховный Совет... и говорит, что Сталин умрет».

Отец Стефан виновным признал себя лишь в том, что «в нарушение всего закона ходил по домам пос. Дугна, где совершал тайные богослужения, говорил, что для него все равно, кто будет в Совете, лишь бы не разорял Церковь и улучшил жизнь старому духовенству».

Особенно возмутили следователя слова о. Стефана, что тов. Сталин уже престарелый человек, и наступит день, когда и он умрет, как умирает всякий живой человек. Эти правдивые слова подчеркнуты красным карандашом и вменились заключенному в особую вину.

Этого для гонителей было достаточно, чтобы вынести подсудимому смертный приговор!

С верой власти боролись разными способами, один из которых — репрессии, убийства наиболее видных священнослужителей, монахов и мирян. Их преследовали именно за веру, хотя и пытались замаскировать это обвинениями политического, а то и уголовного характера.

Впрочем, сохранились свидетельства о том, что иногда гонители и не скрывали того, что преследуют именно за веру. Священноисповедник митрополит Зиновий (Мажуга) рассказывал: «В 1936 г. меня арестовали и, не предъявив никакого обвинения, несколько месяцев продержали в ростовском распределителе. Однажды я спросил следователя: «В чем же состоит моя вина, какое предъявляют мне обвинение?» Следователь молча указал на мою рясу». А священномученик Сергий (Флоринский) в конце допросного листа написал: «Считаю одно: вина моя в том, что священник, в чем и расписываюсь»[2].

9 декабря 1937 г. вышло постановление тройки УНКВД по Тульской области о расстреле Стефана Павловича Зарецкого. Приведено оно в исполнение 21 декабря 1937 г.

И здесь хочется привести слова псаломщика Новикова, сослужившего отцу Стефану в Спасе и арестованного вместе с ним в 1932 г.: «Вера в Бога непоколебима, никакие притеснения, никакие репрессии со стороны советской власти не помогут, т. к. истинно верующий готов на все, и я так же не перед чем не остановлюсь, чтобы защитить Веру».

В 1989 году отец Стефан был реабилитирован. Мы поминаем его в своих молитвах и надеемся, что он молится за нас перед Престолом Божиим. Его потомки — достойные люди, почти все избрали себе благородную профессию врача. С дочерью и внуками младшей дочери отца Стефана — Наталии мы познакомились несколько лет назад. Почти все они — врачи-гомеопаты, верующие, православные люди. 3 правнука иерея Стефана ведут бесплатный гомеопатический прием в Бутово при храме Новомучеников и Исповедников Российских, что тоже символично.

Мы не знаем, сколько еще не прославленных у людей, но прославленных у Бога мучеников молятся за нас, за нашу многострадальную Родину. Но все они — подлинные герои XX века, великаны духа, молитвам которых мы обязаны всему доброму, что имеем сейчас. Даже со стороны, внешние люди, отмечали величие их подвига.

Так, А. И. Солженицын, который попал в лагерь неверующим человеком, позднее в своем «Архипелаге» писал: «Христиане шли в лагеря на мучение и смерть — только чтобы не отказаться от веры! Они хорошо знали, за что сидят, и были непоколебимы в своих убеждениях! Христиан было множество, этапы и могильники, кто сочтет эти миллионы?.. Это были лучшие христиане России»[3].

__________

[1] Цитата из книги «Настоящие герои XX века: Новомученики Российские».
[2] Там же.
[3] Там же.

Сестры Спасо-Преображенского женского монастыря на реке Угре