О проекте

«„Святым Духом всякая душа оживляется“. Многочисленны и разнообразны души людские, — различны и живительные дары Духа Святого... Обременен ты, человек, заботами и суетой своей трудовой жизни; среди этих забот думаешь ты найти себе отдых и отраду, — манят тебя мирские утехи и забавы… от них душа твоя получает временный видимый покой и удовлетворение. Но вот приходит пора усиленных молитв церковных; благовест доносится до слуха, твоего и зовет тебя — к покаянным и скорбным службам Великого Поста.... Сердце твое тревожно бьется, — вместо прежнего видимого покоя является грусть и тоска о храме Божием, — хочется тебе покаяться, помолиться, излить и очистить душу свою пред Господом. Знай: это — сбывается на тебе слово псаломское: „Дух Твой благий наставит мя на землю праву“ (Псал 142, 10); это — Святый Дух-Утешитель ведет тебя от окамененного нечувствия к умилению, вызывает твою душу от смерти к жизни, „Святым Духом душа твоя живится“...

Из воспоминаний Ирины Михайловны Картавцевой (2.8.1898–5.8.1983) о священномученике Петре (Звереве). С 1908 по 1918 г. Ирина Михайловна обучалась в Белевской женской гимназии Тульской губ. Начало ее гимназической жизни совпало с прибытием в город и назначением настоятелем Белевского Спасо-Преображенского монастыря иеромонаха Петра (Зверева), вскоре возведенного в сан архимандрита. В 1910–1913 гг. о. Петр духовно окормлял сестер Ирину и Веру Картавцевых. «В Церковь мы всегда ходили с сестрой вместе, держась за ручку. Один раз по какому-то делу мать послала нас к о. Петру, передать письмо. Дело было летом, помню, на нас были голубые платьица, рукава фонариками. Вошли мы в его довольно длинный зал и видим, что он стоит в конце с широко распростертыми руками. Когда мы подошли, он со словами: „Голубушки вы мои“, сразу захватил нас обеих в свои объятия, прижал к себе и так и разговаривал. На Троицын день кто-то преподнес б[атюшке] роскошный букет цветов, и громадный вдобавок. Там были и розы, и лилии, и чего только там не было. Цветы были из какой-то усадьбы. Когда мы с сестрой подошли под благословение, он отдал букет нам. Мы, конечно, были очень рады, и букет этот долго у нас стоял.

«Мы живем на этой земле временно и должны быть готовы к будущей жизни. Если мы очистились от грехов — это еще не все, мы должны готовить себя для обителей горних, должны жить в заповедях блаженства. Мы должны знать, что духовное делание мы только начинаем. Если же вы почувствуете, что ваша обитель не здесь, а там, тогда во всяком вашем делании вы будете помнить, что Господь вознесся на небо в Своей Пречистой Плоти, и тогда здешняя жизнь — жизнь на земле, будет для вас дорогой к небу. Мы будем следить тщательно за всяким своим поступком — возносит он нас, или низводит. Тогда вы почувствуете всю духовную радость праздника Вознесения, почувствуете, что он празднуется вовсе не просто для того, чтобы заполнить место между Святой Пасхой и Пятидесятницей, но что это есть путь, по которому мы все должны пройти…

«Ты спрашиваешь о военных слухах, — о них мне ничего неизвестно, кроме той войны, которую каждый человек ведет ежедневно. Молиться надо — это и есть школа молитвы. Я тебе теоретически этого не объясню. Молитве лучше всего учит суровая жизнь. Вот в заключении у меня была истинная молитва, и это потому, что каждый день был на краю гибели. Повторить теперь во дни благоденствия такую молитву невозможно. Хотя опыт молитвы и живой веры, приобретенной там, сохраняется на всю жизнь. Дело… не в количестве молитвы, дело в живом обращении к Живому Богу...

«Я, так же как и Вы, предаюсь воле Божией, — если иногда временами скорблю, но не унываю, — если иногда изнемогаю физически или нравственно, но не отчаиваюсь; никогда, с Божией помощью, не ропщу. А человечески глаголя, — иногда очень больно и тяжело бывает, — очень скорбно. Но ведь и Владыко наш, как Сын Человеческий, воздыхал: „Прискорбна есть душа моя до смерти”. И кто дерзнет укорить Его в нетерпении!.. И строить разные планы на будущее нисколько не осудительно, в особенности когда эти планы не имеют в виду ни личное благополучие, ни личную корысть...

Христос Воскресе! Новомученики и исповедники о Пасхе в годину испытаний

«Некоторые думают, во сколько раз охотнее и усерднее я служил бы Господу моему, если бы жизненный путь мой был легче, если мой жизненный путь не был бы так густо усеян острыми камнями. Когда ты так говоришь, ты, очевидно, сам еще не знаешь, кто ты и что ты, что тебе полезно и что вредно, что тебе нужно и что не нужно...

«Теперь только начинаю понимать, насколько неправилен обычный полуутилитарный подход к вере в Бога. В том-то и состоит радость нашего следования Христу, что мы не просто балованные дети Небесного Отца, получающие от Него все, что ни пожелаем: "Отец Мой доселе делает, и Аз делаю", говорит Господь; и мы "друзи" Его, если творим то, что Он нам заповедал, то есть если участвуем в Его делании. Делание же воплотившегося Господа состояло в препобеждении злобы любовью, в безропотном приятии Крестной смерти от облагодетельствованного Им народа. "Отче, отпусти им!" Но чтобы мы могли принять участие в делании Христовом, мы прежде всего должны стремиться любовию препобедить то начало злобы, которое живет в нас самих и выявляется во всех видах эгоизма. Убить в себе эгоизм или, по меньшей мере, отрешиться от него — есть первое условие для следования Христу: "Да отвержется себе". Второе условие — готовность к постоянному в земной жизни перенесению скорбей: "Да возьмет крест свой". "В мире скорбни будете". По естеству мы не сыны Божии, но создание Его и безответные рабы, по благодати же делаемся сынами Божиими, если бываем верными Его рабами…

«Многие люди, живущие в мире, не испытывая усиленной борьбы страстей, готовы думать, что, следовательно, они и не подвержены последним. Как часто и печально подобные люди обманываются! Ведь эти люди иногда не испытывают борьбы со страстями потому лишь, что слишком свыклись и сжились с ними, или, почитая себя свободными, незаметно для себя самих находятся в "плену" у них, как говорят святые отцы подвижники. Так, иной человек почитает себя благодушным и мирным, но первая вспышка самолюбия показывает, как он несвободен от гнева. Иной, не достигши власти, почитает себя чуждым властолюбия, но, получив даже малую власть, обнаруживает, как глубоко, хотя и скрытно, гнездилась в нем страсть властолюбия. Еще более все это нужно сказать о страсти плотской....

«Сегодня сочетаются вместе — радость Благовещения и скорбь Голгофы, обрызганный кровью траур Креста и благоухающие белые лилии Назарета. И конечно, не случайно это совпадение. В нем самая сущность, самая тайна христианства. Крест, прорастающий розами и лилиями, розы и лилии, сплетающиеся в распростертый над миром Крест, — вот христианство. Христианство — это религия Голгофы, религия последнего, предельного страдания. В нем должно переплавиться сердце мира. Распятый человек должен умереть вместе с Распятым за мир и Умирающим Богом. Язвы гвоздиные и прободенное сердце Бога и Человека — вот христианство. Но вместе с тем христианство, Евангелие — это свет, это победа, это радость совершенная. И всякая радость земная и все, чем хотят утешить и возвеселить человека, все земные учения, все религии мира — все это ничто перед Божественным благовестом радости Евангелия. Богоусыновление, воскресение, обожение — вот имя этой радости, вот ее обетование, уже открывшееся в веках в Начальнике жизни...

Мария Александровна Шахматова (ум. в 1968 г.), заведующая Свято-Тихоновским приютом в Шанхае, была свидетельницей пастырских подвигов святителя Иоанна (Максимовича) почти с самого начала его пребывания в Шанхае с 1934 года. «Она стояла почти у самых истоков сиротского приюта Архиепископа Иоанна в Шанхае. Ее собственная дочь жила в этом же приюте. Она видела, как Архиепископ доводил себя до изнурения, основывая этот приют, который он посвятил своему любимому святому — Святителю Тихону Задонскому; от него он и почерпнул первое вдохновение к его созданию. Условия жизни были тяжелые, и нужды детей, чьи родители спасались от коммунистов, удовлетворить было невозможно. Молодой Епископ почти сразу собрал несколько женщин и попросил их основать попечительский комитет, арендовать дом и открыл приют для сирот и для детей, чьи родители нуждались в помощи. Каким поразительным образом Святой Иоанн сумел собрать и накормить этих детей! Прежде эти дети недоедали, испытывали всякие недостатки, были напуганы, пока не появлялся Владыка Иоанн и часто лично забирал их в свой приют и школу. Каждый из этих детей имел за плечами свой трагический опыт страданий, и он утешал!..

«Родной моей Ш., бескорыстно и безраздельно отдавшей всю свою жизнь служению другим, с любовию, с смирением, терпением и кротостью служащей больным, беспомощным и нуждающимся в уходе. Подвиг служения другим во имя Христа выше всякого иного подвига, ибо соделанное для братии Господь приемлет как соделанное Ему Самому...

«Если в окружающей нас природе, в ограниченном мире физическом мы видим такое разнообразие перемен и явлений, то сколь большее разнообразие должно существовать в духовном мире, где нет пределов духу человеческому! И вот пока живет человек на земле, пока шествует своей нетвердой стопою по стезе земной юдоли, сколько переиспытает он настроений самых разнообразных, начиная от тяжелых и грустных до легких и радостных, от низких до высоких, чистых, святых! Священное Писание на этом пути является лучшим другом и спутником, который никогда не оставит человека ни в какую для него минуту, всегда поддержит его, ободрит, подаст руку помощи, утешит, наставит, разделит грусть и радость и еще само вольет в душу столько живого и радостного, сколько может вместить сама душа»

«Он пребывает с нами, если только мы пребываем с Ним до смерти. Не только для отдельных рабов Божиих, иногда и для целых обществ наступают времена кажущейся оставленности. Дело Божие — дело свободное. И как во времена Христа, так и ныне случается, что многие отходят от него, когда на Нем не оправдываются их земные надежды и расчеты... Господь никого не принуждает. Но Господь и поругаем не бывает. И продолжительное время ни единый народ и ни одна душа не могут оставаться без Него. Царство Его шествует путем своего развития, если ты и не идешь вместе с Ним. Оно может существовать и без нашего народа, но наш народ без Него существовать не может. Пастырь нужен овцам, а не овцы Пастырю. Кто Его оставляет, тот скоро сам будет покинут Им. Как быть нам? Отойдем ли от Него в пору испытаний? Да не будет... Тогда даже в час смертный, когда, может быть, и мы будем оставлены ближними, мы вправе будем сказать: "Но Ты со мною еси"»...

«Братие! Сколько за эти два года выросло по лицу земли Русской, да и далеко на чужбине, таких близких сердцу нашему могильных холмиков! Сколько на эти холодные могилы пролито горячих и горьких слез! Сколько вздохов самых глубоких и, можно сказать, едва переживаемых понеслось от них туда — к небу! Сколько по погребении в них дорогих лиц осталось плачущих и болезнующих, чающих Христова утешения! Сколько осталось душ, милости Божией и помощи требующих!..

И перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать (Ис 2, 4) «Исполнятся ли эти слова святого пророка на земле? Нет, здесь постоянно будут войны. Почему? Потому что всегда среди людей будут зависть и вражда. А могло быть так, как говорит святой Исаия? Могло быть, если бы люди стали действительными христианами: не на словах, а на деле молились Богу и любили друг друга... Но пророчество это осуществится в полной мере лишь в жизни загробной: там, в Царствии Божием, не будет никакой вражды среди людей, а лишь любовь, когда будет Бог все во всем (1Кор 15, 28), а сатана со своим царством отдавшихся ему злых духов и злых людей — будет бессилен»

«Что значит: "все разбито, раздроблено вдребезги". Не совсем это мне понятно, пожалуй, и вовсе не понятно. Ведь все мы испорчены, делаем, думаем, говорим не то, что надо. Но есть и лекарство от этого — покаяние. Что под силу, то надо делать, а в недостаточности, в ошибках и прочем искренне каяться, с ближними мириться, Богу молиться. А требовать от себя больше, чем мы можем, есть признак или гордости, или неведения. Две лепты бывают дороже иногда больших сокровищ. "Ин суд человеческий, ин суд Божий"»

«Естественное желание сердца человеческого — жить со всеми в мире… Кто верует, тот должен и исповедать свою веру. Кто в мире желает служить Богу, тот должен действовать в мире, но всякое исповедание неизбежно встречает возражения, и всякая деятельность неизбежно приводит к борьбе… Мир скорее простит тебе десять грехов и пороков, которые тебя равняют с прочими, чем одну добродетель, которая возвышает тебя над прочими… Идите прямой дорогой во имя Господне чрез злобствующий мир и мыслите: я должен... а мир не может иначе. Он не был бы миром, если он не предпочитал бы ложь заблуждений своих истине, эгоизм — любви, свою леность — ревности к делу Божию, суете мирской — святость. Я не ученик Христов, не воин Его, если творю угодное всем людям, если с толпою иду широким путем вместо того, чтобы держаться немногих спутников, шествующих узким путем…

«Праздник Сретения Господа и Спаса нашего Иисуса Христа празднуем мы ныне. Почему он называется Сретением? Потому, что Богомладенца Иисуса в храме Иерусалимском встретил святой Симеон... Замечательны слова святого Симеона о Спасителе Богомладенце: «се лежит Сей на падение и на восстание многих во Израиле и в предмет пререканий» (Лк 2, 34)... Что это значит? Это значит, что Христос Спаситель не пройдет мимо всей мировой истории людей, но напротив, явится центральною Личностью на все века для всех людей в мире. К Спасителю будут относиться люди или с ненавистью, или с любовью великою. И мы это видим на протяжении всей истории человечества. О ком больше всего люди думали, говорили, спорили, писали, как не о Христе Спасителе? Иные всячески злословили Его, Церковь Его, служителей и последователей Христа Бога, старались изгладить самое имя христианства...

Священномученик Игнатий (Садковский), епископ Скопинский, викарий Рязанской епархии. В годы гонений на Церковь неоднократно подвергался арестам и ссылкам. Скончался в заключении в 1938 г. Причислен к лику святых Русской Православной Церкви в 2002 г. Из воспоминаний И. М. Картавцевой: «Я узнала владыку в 1920 г., когда он прибыл к нам в Белев в качестве епископа Белевского. Ему было лет 30–35. Высокого роста, смиренно опирающийся на посох, с большим благородным лбом и прекрасными чистыми синими глазами, он казался существом какого-то высшего порядка. "Наш схимничек", — как называла его одна благочестивая женщина. В служении его не замечалось обычной архиерейской пышности. Клобук у него был надет часто несколько набок, омофор — так же… В смиренном служении владыки чувствовалась необыкновенная благодать…