«Ночью по-прежнему мороз; но как свыклись с жарою и дождями, так и теперь начинаем свыкаться с морозами: привык уже и спать одевшись. Сегодня утром прочитал канон святого Андрея Критского в русском переводе, не утерпел и предложил одному очень образованному господину, с которым я познакомился в Мукдене в штабе, дабы он понял, как чудно содержание наших книг богослужебных. И что же? Проходит час-другой времени, приносит этот господин мне книжечку и отдает со словами: "Нет, батюшка, что-то не понял я этого канона!" С грустью до боли положил я на походный столик заветную книжечку и вышел прогуляться. Прихожу в палатку. Книжки на столе нет. Ищу. Нет ее, неужели пропала? Иду в обоз, смотрю: под двуколкой, на чумизе лежит Ксенофонт и читает… канон покаянный. Это он убирал палатку и, заинтересовавшись книгой, взял. "Что же, нравится?» — спрашиваю. «Ох, батюшка, и в жизни-то лучше не читал; больно хороша: вся душа растаяла читавши. Какие мы грешники! Слава Богу, что теперь хоть немного страдаем!" — отвечает. Это факт. Видно, Господу угодно было, чтобы два человека совершенно разного образования и положения высказали свое мнение относительно одной и той же книги! Вот оно, мнение простеца, своего рода "рыбаря". Он прост душой и в простоте своей при этом чтении скорей и ближе почувствовал Бога как Отца и сознал себя как грешного сына»

«Молодежи надо много брать от уходящего поколения священства, — говорил протоиерей Александр Ватолин (1923–1997) незадолго до своей кончины. — Нас уже немного остается. Ведь наши молодые пастыри почти все выросли в семьях неверующих, значит, нет крепких корней Православия. Многие ведь просто думают, вот, мол, священник — можно как-то и полегче прожить. А на самом деле — это великий подвиг, если по-настоящему священнику исполнять все, что положено. Это крестный путь. Не зря мы нарукавницы надеваем и завязываем шнурочком — это руки Христа, связанные веревочкой. Мы надеваем головной убор — это терновый венец Христовый. Не все это понимают, а надо бы… Глубокая вера — это самое главное, это первая основа. Не зря говорит Господь: "По вере вашей будет вам!"...

«Происхождение христианства из язычества неверующими устанавливается путем указания на аналогии, главным образом, в области учения и культа. Вся кропотливая работа таких исследователей превращается в нуль по той причине, что она выявляет совершенное непонимание христианства, которое сводится только к учению и к культу, но христианство не исчерпывается этим. Неверующие могут воспринимать в христианстве лишь малую часть, им доступную, и то в исковерканном виде. Учение, во-первых, не исчерпывается христианством, и, во-вторых, заключено оно не в одних словах Христа и Его апостолов. Христианство во всей полноте своего содержания заключено в Лице Самого Иисуса Христа. Христианство не есть учение и культ, а есть явление Бога во плоти и новая жизнь, созданная этим явлением. В христианстве все связано со Христом, и Он есть Истина, Путь и Жизнь. Иисус Христос учит истине самою Своею Личностью, поскольку в откровении Божества открывается людям истина религиозная о Боге (см.: Евр. 1, 3; Ин. 17, 4, 6, 15, 15 и др.) и в Сыне Человеческом — истина о человеке. Христос — Путь к той высокой цели, которая поставлена людям, народам и человечеству, и никто не приходит к Отцу, как только через Христа (ср.: Ин. 14, 6). Во Христе вновь восстанавливается разорванное первородным грехом единение человечества с Богом, примирение, искупление, спасение…

«В ноябре 1889 скончался один из старейших священников Московской епархии, более полувека послуживший в священном сане, — иерей Аникита Иванович Красновский. Отпевание совершал местный благочинный в сослужении 14 священников и 8 диаконов. Прощание длилось более часа. Из церкви гроб вынесен был на руках детей и несомый его прежними сельскими прихожанами, на перебой старавшимися хоть сколько-нибудь понести "старого батюшку"… сопровождался громадною толпою народа до Андроньева монастыря — места последнего упокоения. Смотря на это движение громадной толпы, можно было подумать, что хоронят не смиренного и безвестного сельского и уже заштатного священника, а какого-нибудь знатного и известного общественного деятеля...